РАБОТЫ ПО ИСТОРИИ ЗНАНИЙ Академия наук подходила в своей научной работе к вопросам истории знаний уже в первые десятилетия своего существования. Это не было случайностью. По сути вещей, все большие собрания ученых - особенно академии, объединяющие ученых разных специальностей и по идее охватывающие все знание,- всегда проникнуты интересами и проблемами его истории. 256 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИЗ ИСТОРИИ АКАДЕМИИ НАУК Научная работа есть осознание действительности, выражение ее в формах закона разума. Такое осознание неизбежно требует постановки всякого достижения и всякой изучаемой проблемы в исторические рамки; мысль, в формах академической жизни, по сути вещей, направляется на искание в прошлом корней нового достижения, новой проблемы, связывает идущую в кругу академии работу со всей прошлой деятельностью человечества в той же области. Ибо только при этом условии возможно понять новое; в старине всегда новизна слышится. Если в ходе научных открытий встречаются люди, раздвигающие рамки знания, но не чувствующие связи нового, ими достигнутого, с прошлой работой человечества, не могущие вследствие этого правильно оцепить свои собственные достижения, то этого не может быть и не бывает в организациях ученых. Характерной чертой академий является научное осознание ими научных проблем sub specie aeternitatis *. Так выразить явления можно только в историческом аспекте, ибо в этом случае в нем выливается в человеческом сознании критическая оценка достоверности знания, основное условие, отличающее научное знание от других аналогичных форм духовных проявлений человеческой личности. Точный учет пределов достоверности есть основа научного выражения явлений sub specie aeternitatis. А такое осознание, непрерывное из поколения в поколение, есть основа силы и значения академий в жизни народов. Чем оно полнее, тем глубже академия внедряется в окружающую жизнь. В строе академий другое условие приводит к той же форме выявления их деятельности. Академии медленно и постепенно создались вековой жизнью; их корни тысячелетни; они таятся в дружеских <братствах>, долгое время не принимавших устойчивых форм, подчиненных государственному укладу. Этот товарищеский, братский элемент неизбежно сохранился и в новых формах академий, созданых главым образом в середине XVII столетия, за два поколения до возникновения два века тому назад основанной Санкт-Петербургской Академии наук. Смерть и избрание нового члена академического братства всегда являлись поводом оценки его научных исканий и достижений с той же самой точки зрения - sub specie aeternitatis. В истории нашей Академии эти основы бытия сразу проявились чрезвычайно ярко и никогда не заглушались, даже в периоды замедления ее творчества, которые бывали несколько раз в первом столетии ее существования. Академия сразу заняла видное место в научной мировой организации XVIII в.; ее создание было одним из очень крупных событий истории европейской мысли в первой половине XVIII в. Историческая значимость ее создания сознавалась как современниками вне России, во внегосударственной <республике наук>, еще тогда очень сильной, так и в среде самой Санкт-Петербургской Академии наук. Это выразилось в заботе о сохранении материалов для се истории; в этом отношении наша Академия находится в лучшем положении, чем ее более старые прообразы - Парижская королевская академия паук и даже Королевское общество наук в Лондоне. Трудами и усилиями первых академиков, среди которых выдвигаются в этом смысле фигуры Ф. И. Миллера и отчасти Ж. Н. Делиля, сохранены драгоценнейшие материалы для истории Акн- * <Под знаком вечности>, здесь - с точки зрения вечности.- Ред. РАБОТЫ ПО ИСТОРИИ ЗНАНИЙ 257 демии, помимо все время тщательно собиравшегося ею самой Научного архива. Научный ее архив собирался и сохранялся не случайно. Ничто не делается само собой, без воли, мысли и труда хотя бы безымянных деятелей, и не случайно в нашем распоряжении оказался в XX в. такой драгоценный для истории науки архив, каким является Архив Академии наук. С 1725 г. его организация была сознательной заботой академических деятелей на протяжении поколений. И хотя он не раз подвергался опасности распыления, он быстро вновь приводился в живое состояние. Не только сразу создался и охранялся архив, но и вся текущая жизнь Академии тщательно учитывалась в ученой печати в первые же ее десятилетия. Об этом заботились первые академики; они искали и нашли нужных для этого задания людей. Такова была особенно жизненная работа И. Г. Бакмейстера (умер в 1794 г.), А. Бюшинга, Л. И. Бак-мейстера. Ученый характер Архива Конференции Академии наук был признан ц ясно сказался в его организации только в XX в., когда непременным секретарем Академии был избран академик С. Ф. Ольденбург. В 1922 г. Архив получил современное устройство, был переименован в Архив Академии наук, и его задача окончательно определилась как <хранение рукописных п печатных материалов по истории Академии и русской науки> [I]. Недостаток средств, а отчасти и помещения не позволял Архиву раз-впть эту деятельность в тех размерах, какие требует суть дела. Сейчас он перешел в новое помещение, и одна из причин медленного проявления его работы таким путем кажется устраненной. Работа нашего Архива, как всякого правильно научно поставленного архива, должна заключаться, с одной стороны, в научном издании хранящихся в нем памятников, а с другой стороны, в научной работе, основанной на этих памятниках. Архив Академии должен работать в двух направлениях - в области истории Академии и в области истории русской науки. Он должен работать сам и должен помогать той же работе всех желающих. Помощь, оказываемая им научной работе, была широко поставлена во все эти годы. Работа же его как целого выражена слабо. Работа Архива может или возникать в его среде, или исходить из Академии. Для самостоятельной работы он не имел и не имеет нужной организации. Но он оказывал все время помощь работе, вызванной заданиями Академии наук. Академия несколько раз подходила к большим предприятиям, требовавшим помощи Архива. К сожалению, они ни разу не были доведены до конца. В^ изданиях Академии постоянно появляются новые многочисленные, часто драгоценные, исторические работы о прошлом Академии и историко-биографические оценки академиков, не раз начинались и большие систематические работы, но они все время прерывались. Так, прервалась со смертью академика П. П. Пекарского его значительная история нашей Академии наук, построенная на биографической основе. Она прервалась на биографии академика М. В. Ломоносова [2]. Никто не подходил с тех пор в таком широком и глубоком охвате к истории Академии. Лишь через много лет, по инициативе президента Академии Д. А. Толстого и академика М. И. Сухомлинова, эта работа была возобновлена в другой, более узкой форме: был издан ряд <Мате- 9 В. И. Вернадский * 258 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИЗ ИСТОРИИ АКАДЕМИИ НАУК риалов для истории Академии наук> (до 1750 г.) и <Протоколы Конференции Академии паук> (до 1803 г.) [З]. После нового долгого перерыва Академия в 1912-1913 гг. вновь вернулась к организованному изучению своего прошлого, на этот раз последнего, новейшего его периода (1889-1914 гг.), в связи с двадцатипятилетием деятельности ее тогдашнего президента. Издание это тоже не было закончено. Уже в последнее десятилетие были выпущены в свет отпечатанные том II: <Материалы для истории академических учреждений за 1889-1914 гг. Часть первая> (Пг., 1917)- и том III: <Материалы для биографического словаря действительных членов императорской Академии паук. Часть вторая. М-Я> (Пг., 1917) [4]. Вопрос об издании общего словаря академиков снова встал перед Академией ко времени ее двухсотлетнего юбилея в 1925 г., но пока не получил движния. Научное издание такого словаря является очередной задачей, так как оно должно дать огромный, первостепенный, частью не^-известный, частью рассеянный материал для истории науки в нашей стране [5]. В 1926 г. Академия постановила приготовлять к каждому своему годовому отчету исторический очерк жизни и деятельности одного из своих сочленов - по примеру Парижской академии наук и некоторых ученых обществ Запада. Это с течением времени должно пробудить интерес к истории научной мысли и помочь сохранению исторического материала, иначе безвестно исчезающего. История Парижской академии наук это ярко показывает. Не получило завершения и другое начинание Академии, остановившееся в текущем десятилетии: предпринятое ею издание истории научных исканий в нашей стране - истории русской науки. Оно было начато, по инициативе академиков С. Ф. Ольденбурга и А. С. Лаппо-Данп-левского, в 1915 г. под влиянием вышедшего в это время сборника , изданного при участии Institut de France. План этого издания был разработан в особом совещании под председательством академика А. С. Лаппо-Данилевского, который до самой своей смерти (1919) оставался его руководителем. Это издание было отчасти вызвано психологией момента, когда народная совесть, в самых разнообразных ее проявлениях, была до глубины своей потрясена тяжелыми событиями мировой войны 1914 г. В это время прочувствовалась та широкая волна научной работы п научного творчества, которая непрерывно подымалась в жизни нашего народа с шестидесятых годов прошлого столетия и которая особенно ярко сказалась после 1905 г. Издание исторических очерков имело в виду не только интересы преходящего момента-пробуждение народного самосознания в эпоху кризиса, оно впервые должно было подвести итоги глубокому историческому процессу-росту, углублению и расширению научнои мысли в среде нашего народа. Процесс этот современниками не сознавался и не оценивался в его значении [б]. К сожалению, в связи с тяжелыми условиями жизни в 1918-1920 гг. эта работа остановилась, хотя в 1921 г. и была сделана новая попытка ее возрождения в среде новой комиссии, возникшей в то время в Академии наук,-Комиссии по истории знаний [7]. Из доставленных и подготовленных рукописей некоторые, частью в. РАБОТЫ ПО ИСТОРИИ ЗНАНИЙ 259 расширенном виде, [уже] появились в печати, появляются в настоящее время или будут изданы. Так, напечатан труд профессора А. В. Васильева <Математика. Выпуск 1. 1725-1826-1863> (Русская наука. Отдел второй, Пг., 1921); академика Е. Ф. Карского <Очерк научной разработки русского языка в пределах СССР> (Сборник Отделения русского языка и словесности. Л., 1926, CI, I); академика К. Д. Глинки <Очерк истории русского почвоведения> (Записки Ленинградского сельскохозяйственного института. Л., 1924, I); академика Б. А. Тураева <Русская наука о Древнем Востоке до 1917 года> (Труды Комиссии по истории знаний. Л., 1927, 3). Несколько других работ, в прежнем или переработанном виде, появятся, а другие были использованы их авторами для других изданий. Такова работа академика В. П. Бузескула <Разработка греческой истории в России> (Анналы. Пг., 1924, IV). Уже это показывает, что начинание Академии жизненно, и было бы важно, чтобы оно окончательно не замерло. История русской науки и история научной мысли и научной работы в нашей стране вообще представляют особый интерес и имеют большое значение даже вне всякого отношения к жизни нашего Союза. Начавшийся с создания Академии и усилившийся в шестидесятых годах прошлого и особенно в начале этого столетия рост научной мысли и научной работы в нашей стране является неразрывною и важною частью большого мирового процесса - роста науки в пределах западноевропейской цивилизации. Реальное его значение в этом общечеловеческом движении очень велико; оно гораздо больше, чем это сознают. История науки в XVIII- XX вв. не может быть познана и изложена без истории русской науки, а для этого необходима большая исследовательская работа. Это - наша обязанность, которая в нужной степени еще не исполняется. Одной из форм такой работы являются полные и снабженные научным историко-критическим комментарием издания сочинений крупных ученых и писателей - создателей культурной жизни народа. Эта последняя задача не только небезразлична для истории научной мысли, но и необходима и неизбежна, так как научная мысль теснейшим образом связана со всеми остальными проявлениями духовного творчества человечества. Она от него отделима только в отвлеченном представлении. Научная мысль творится в атмосфере интуиции великих писателей и глубоких созданий художественного творчества. Например, ясно и глубоко сказывается в истории научного творчества - через философскую мысль, от него неотделимую,- характерное для европейского нового времени, XVII-XX вв., проникновение в культурную жизнь инструментальной музыки. Не случайны совпадения в их истории. В чабтности, для нашей Академии, роль которой так велика в создании нашего литературного языка, которая явилась в работе над <Словарем> и в Разряде изящной словесности продолжательницей екатерининской Российской Академии и которая дала стране ряд классических изданий наших писателей, указанная работа входит глубоко в ее структуру. К сожалению, академическая <Библиотека русских писателей> не продолжалась за последнее время, кроме одного тома Полного собрания сочинений А. С. Грибоедова (1917, т. III, вып. 9) [8]. Чрезвычайно замедлилось, в силу различных обстоятельств, и издание сочинений Л. С. Пушкина, которое будет в конце кондов закончено [9]. Издание 9* 260 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИЗ ИСТОРИИ АКАДЕМИИ НАУК научных сочинений академиков В. Г. Васильевского и А. Н. Веселовско-го задержалось, но будет продолжаться. Наконец, после долгого перерыва, с начала войны возобновилось полное историко-критическое издание сочинений М. В. Ломоносова. Оно сейчас поручено двум академическим комиссиям - Комиссии по истории знаний и Постоянной историко-археографической комиссии. Это издание было начато еще в XIX в. академиком М. И. Сухомлиновым и потребует большой работы, особенно потому, что касается той полосы нашей исторической жизни - первой половины XVIII в., в области которой сейчас замерла работа исследователей истории русского языка и словесности НО]. Академия наук возобновила в истекшем десятилетии и другую форму изучения прошлого - устройство выставок, посвященных памяти творцов научного знания. Этим путем не только становится широко известным, глубоко проникает в народ знание о научной работе, шедшей в его среде или в среде человечества (что является само по себе делом огромной важности); не только подводятся итоги нашего знания в изучении работы великих ученых и их времени, но открываются, собираются и спасаются драгоценные научные материалы, т. е. устанавливаются новые эмпирические научные факты, касающиеся прошлого хода знаний. В истекшем десятилетии, в январе 1927 г., Академия наук впервые после 1911 г., когда ею была устроена выставка памяти М. В. Ломоносова, организовала выставку памяти другого своего великого сочлена - академика К. М. фон Бэра. Выставка была организована Комиссией по истории знаний и прошла очень успешно как по ее посещаемости, так и по тому новому материалу, который она выявила для биографии К. М. фон Бэра и для характеристики его времени. М. В. Ломоносов, Л. Эйлер, К. М. фон Бэр, по глубине и широте пх влияния на ход западноевропейской цивилизации, на рост нашей культуры и на уклад нашей Академии, выделяются среди блестящей плеяды ученых, слагающих ее в непрерывном ряде поколений. Жизнь и творчество всех их и посейчас занимают научную мысль и вызывают научную работу: сочинения М. В. Ломоносова издаются нашей Академией; сочинения Л. Эйлера издаются в Базеле Швейцарским научным обществом при участии нашей и других академий [11]; в нашей среде идет работа по изучению К. М. фон Бэра и выявлению его личности в истории нашей научной работы [12]. Эта работа идет в новой комиссии Академии наук, являющейся ее новым созданием и посвященной всецело изучению истории знаний. Комиссия по истории знаний была организована еще в 1921 г., но ее деятельность проявилась лишь в 1926 г. При ней были образованы подкомиссии: по изучению научной деятельности К. М. фон Бэра (и Академии его времени) и по изданию сочинений М. В. Ломоносова. В открытых заседаниях Комиссии (по повесткам) за этот год сделан членами Комиссии ряд докладов, посвященных истории знаний как в нашей стране, так и за ее пределами. Часть этих докладов печатается в <Трудах> Комиссии, которых вышло несколько выпусков и материал для которых быстро растет. Напечатаны и печатаются: <Мысли о современном значении истории знаний> академика В. И. Вернадского; <Первый сборник памяти Бэра> (статьи академика В. И. Вернадского, М. М. Соловьева и профессора Э. Л. Радлова); <Русская наука о Древнем Восто- РАБОТЫ ПО ИСТОРИИ ЗНАНИЙ 261 ке до 1917 года> покойного академика Б. А. Тураева; <Очерк истории русской географической науки> профессора Л. С. Берга; <В. О. Ковалевский по его переписке> профессора А. А. Борисяка [13]. В связи с Комиссией под редакцией непременного секретаря Академии печатаются с 1927 г. <Очерки по истории знаний>. Вышли и печатаются сборники, посвященные Ньютону, Кастрену и Бертло [14]. Комиссия по истории знаний приступила к изданию в своих <Трудах> материалов для истории науки в России. Сейчас идет работа над перепиской А. О. и В. О. Ковалевских (профессор А. А. Борисяк и В. А. Чи-стович), над рукописями, связанными с экспедицией Беринга (профессор Л. С. Берг), и астрономическими текстами XV в. (профессор В. Н. Бене-шевич). Деятельность Комиссии только что налаживается, но уже сейчас выяснилась необходимость и возможность создания Музея по истории знаний, имеющего задачей главным образом создать и сохранить материальный научно собранный архив по вековой работе нашего народа и нашей страны в области научных и научно-технических исканий. Комиссия по истории знаний и будущий ее Музей являются единственными в Союзе ССР организациями этого рода. Академия, создавая названную Комиссию, вступила на новый для нашей страны путь научных исканий. Она идет сейчас в могучем потоке научной мысли, связанной с расцветом истории научных исканий и с пробуждением к пей действенного интереса, который за последние десятилетия наблюдается в Западной Европе, в Северной Америке и в древних цивилизованных обществах Азии - во всем человечестве. Пробуждение этого интереса не случайно; оно связано с глубоким вселенским переворотом в научных представлениях о мироздании,- переворотом, свидетелями и деятелями которого являются наши поколения. 1927